Море, озеро, океан

[s-prazdnikom]

Название: Море, озеро, океан
Пейринг: J2
Жанр: RPS non-AU, romance
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл
От автора: мы редко пересекались в СПН-фандоме, но я никогда не забуду, как ты помогла мне - совсем незнакомому автору - на фесте для Loks. Это самое потрясающее и единственно правильное - быть человеком. Удивительно талантливым, разносторонним, увлекающимся и просто невероятно трудолюбивым. Мой подарок совсем крошечный и нескладный, но искренний - от всего сердца, усов, лап и хвоста. С днём рождения

Тасманово море
… кучей бухт облапало Сидней так, что его цвет не разобрать толком: Сидней-Харбор бьет по глазам брызгами аквамарина, Средняя бухта – тихая, шероховатая от крупного песка, с прозрачными бирюзовыми прожилками - и Северная – шепчущая, пенная – контраст синего и белого.
Джаред не любит этот город – здесь он не контролирует ни-че-го. Слишком далеко от дома, слишком близко к Дженсену, слишком жарко и слишком много алкоголя. Дженсен же, напротив, довольно щурится и, едва передохнув после дня конвенции, отправляется на прогулку по центру. Он не зовет Джареда с собой. Больше не зовет. Теперь – это только выбор Джареда. И тот, чертыхаясь, направляется следом – нарочито медлительно, подчеркнуто безразлично, интересуясь больше витринами, нежели компанией.
- Оксфорд-стрит в Лондоне – череда бутиков. Оксфорд-стрит в Сиднее – негласный центр нетрадиционной любви… У австралийцев потрясающее чувство юмора, да? - Дженсен стоит посреди людной улицы, подставив лицо солнцу, и улыбается. Джаред не видит его глаз за темными очками. И уже не пытается анализировать или искать двойной, тройной или четверной смысл в словах Эклза. Это его вклад в их общую «копилку»: оба продолжают ее пополнять, но никто не решается разбить.
- Ты знал, что эта их Опера на самом деле не достроена? Архитектору – то ли датчанину, то ли шведу – что-то там недоплатили, он психанул и уехал, бросив всё так, как есть сейчас, - только произнеся, Джаред понял – нахватался за годы, заразился этой чертовой двусмысленностью, сквозящей даже там, где её быть не может. Не должно.
Дженсен пожимает плечами, оставляя вопрос без ответа, и больше не улыбается.

Онтарио
… дышит на Торонто и окрестности мерзлым, зябким и белым – делает октябрь ветреным, хмурится редкой рябью, смотрит почти черными, демоническими водами, словно гипнотизирует.
У них разные номера, разные жизни. Теперь. Но по-прежнему совместные панели и фотоопы. И один на двоих опустошенный на ночь мини-бар.
- Женщина бьет ладонью. Мужчина – кулаком. А больше нет разницы. Больно одинаково…
- Это ни к чему, знаешь? Так лучше. Всем так лучше, - и Дженсен не знает, кого сейчас убеждает больше – себя или Джареда.
Он так и не привык засыпать один в вечной канадской холодине. К холоду, наверно, нельзя привыкнуть. Но они оба пытаются.

Тихий океан
… розовый на закате, серый на рассвете и мутный, муторный, зеленоватый тогда, когда Дженсен смотрит на него. Смотрит так, как сейчас – на океан и на Джареда – долго, изучающе, лучисто, но безумно устало.
Лос-Анджелес они оба одинаково любят и ненавидят – за то, что могут себе позволить жизнь здесь, но не могут себе позволить здесь сниматься. Джаред знает, что ролей больше не будет. Что он застрял… Ладно, они оба застряли в казавшемся им много лет назад проходным шоу, в череде фальшивых улыбок, пустых слов. И что-то там еще оставалось, на дне…
Говорят, что последние капли вина в бутылке – на удачу.
- Кажется, я люблю тебя…
- Это самое обидное признание, знаешь?
- Потому что «кажется»?
- Потому что через девять лет, идиот…
Дженсен снимает очки, щурится, но не отводит взгляд. Джаред улыбается. Всё, что было разбито до – на счастье. А осколки смоют их совместные моря, озера и океаны.

The end